наблюдаю стекла не в окне или проеме двери, а в открытой уличной среде.

Большие серебристые обручи кругов и квадратов, наполненные толстыми цветными бликующими пластинами, сделанными вручную, и группы мелких деталей – все собрано в сюжеты высоких абстрактных фигур, стоящих кольцом. Захожу в этот круг и чувствую себя внутри калейдоскопа в два раза выше меня. Только общий рисунок не симметричный, а совершенно свободный!

7 марта

В Каорле идем по морской набережной Скольера, вдоль наваленных светлых каменных глыб. От моря дует ветер. Волны шумно бьются о рукотворный волнорез, бросая в нас свежие брызги. Прикидываю, где лучше сделать сине-белый кадр. Вдруг вижу большой каменный кулак метровой высоты. Затем каменное лицо. Громко удивляюсь:

– Che cosa è?

– Bassorilievo, scultura su piano con leggero rilievo,148 – отвечает Марко.

Оказывается, каждый год в июле сюда приезжают скульпторы со всего мира, чтобы воплотить свои идеи в жизнь. Идем вдоль череды неотесанных камней. Отыскиваем и разглядываем новые рельефы на каменных боках.

Похолодало. Заходим в магазин керамики. Перед витриной с фигурками лягушек одновременно вспоминаем про Риккардо, он их коллекционирует. Покупаем другу забавную парочку квакушек.

– Ma che razza di ranocchietta hai al collo? Volevo chiedertelo da tempo, – интересуется Марко, показывая на золотой кулончик.

– Un regalo di compleanno per le ragazze del lavoro, perché amo volare e girovagare. È collegato alla fiaba russa «La Rana viaggiatrice».

Марко трогает вытянутую золотую лапку, смотрит в изумрудные глазки и подмигивает им:

– Allora ecco chi ti ha portato da me in Italia…149

9 марта

В галерее Риккардо открывается выставка известного художника, автора бегущих лошадей в зеленой раме у нас дома. Посетители с улыбками переходят от работы к работе, где лукавые пузатые коты живут своей жизнью: улыбаются, смакуют вино в компании друзей, играют на гитаре и влюбляются. Меня знакомят с автором. Он сам похож на добродушного котище. Жму руку, фотографируюсь с ним.

А Марко покупает новую картину. На ней задумчивый слон с цветным ковром на спине стоит на цирковой тумбе. Голубые глаза полны философского спокойствия. Мне нравится хобот, поднятый вверх, это к удачам. Как от табуна лошадей, от него тоже идет сильная энергия: что-то меняется в воздухе, принося спокойствие и уверенность.

Завершая открытие, большой компанией идем в ресторан Isola di Caprera. Среди шумного веселья у Риккардо рождается идея «русского ужина». Микаэла, супруга, предлагает сделать его у них дома. Мы с Марко отвечаем согласием: сделаем непременно.

Поздно вечером возвращаемся. Дома никого. Иду в спальню, вешаю шубу в шкаф.

Вспоминаю недавнее

Его дочери были против моего прилета в мехах. То есть, не против меня, русской, а не согласны с шубой из норки.

Тогда в письме Марко нашла кучу комплиментов для меня, снегурочки, в белом пушистом одеянии на фото. А в конце он написал, что нехорошо иметь вещи из меха бедных животных:

– Io e le mie figlie non vogliamo vedere un oggetto del genere in casa nostra.150

Читая, покраснела от досады. Во-первых, из верхней одежды, кроме новой шубы, у меня только старая, тоже норковая, но золотисто-песочного цвета, с лысиной на том месте, которым садилась в кресло машины. Благодаря проплешине поняла, почему другие дамы, присаживаясь, откидывают подол дорогой шубки назад, а не придавливают его пятой точкой.

Перекипев, собралась с мыслями и вежливо написала:

«Дорогой Марко, у нас сейчас -30°С. Чтобы прилететь к тебе, мне надо доехать до аэропорта и, пройдя по летному полю пешком, сесть в самолет. Затем в Москве, где сейчас -20°С, выйти из самолета, возможно, тоже пешком, и войти в здание аэропорта.

Как ты знаешь, я должна переночевать в отеле Шереметьево, наутро вернуться в аэропорт и сесть в самолет до Венеции. Как смогу сделать эти переходы без теплой шубы? Жду твоего ответа. Целую. Только твоя Алина».

Думаю, он тоже покраснел, читая мои строки. Одно дело жалеть бедных животных в теплой Италии. И совсем другое – сочувствовать сложному мироустройству класса млекопитающих, куда относимся и мы, в далекой суровой части планеты.

Ответил после паузы, что все понимает. Когда встретит и приедем домой, шубку повесим в шкаф, таким образом она никого не будет тревожить. А в конце, как всегда, приписал: «Целую, только твой Марко».

Продолжаю вспоминать

И вот итальянский январь, на улице +10°С. Русская невеста в белых сапожках и белых мехах прибывает в аэропорт Милана, удивляя невольных зрителей и взволнованного жениха. А что поделать? Есть на земле места с экстремальным климатом. Там тоже живут люди и даже хорошенькие блондинки.

– Cosa vuoi vedere? Dove vuoi che ti porti?151⠀– спрашивает Марко, когда я выспалась от смены часовых поясов.

Девушка глубоко сухопутная и всегда мечтающая о синих волнах, восторженно восклицаю:

– Vorrei vedere il mare! Mare!152

Другой верхней одежды у меня, к удивлению жениха, не оказывается. Приходится везти подругу на встречу с волнами «в чем была».

Люблю моря, озера реки и водопады, они завораживают меняющейся картиной живых потоков.

Отдаленно и вблизи, и через зум все снимаю и снимаю бурные волны Адриатики под ярким солнцем. И стоя, и наклонясь, и на корточках регистрирую пикселями на матрицу, как волны играют пенными всплесками на гребнях. А Марко фотографирует меня – пушистое белое пятно в смешной позе под синим небом, на пустынном желтом пляже.153

Домой возвращаемся поздно вечером. В квартире никого. Войдя в спальню, оба чувствуем явный аромат моих любимых духов. Откуда он мог взяться, если все проветрили, уезжая? Только от шубки, именно ее я щедро напшикала «Шанелью Аллюр» пару дней назад. Значит кто-то открыл плотную дверцу шкафа и примерил шубу в наше отсутствие?

Мы молча переглянулись. «Ну-ну», – подумала я, ничего не сказав.

Март, весна продолжается

С утра сижу зубрю местный язык. Разобраться в его дебрях помогает толстый томик словаря Ковалева, самый лучший из русско-итальянских. Ожидая моего прилета, Марко купил его по совету Юли.

Путаюсь в склонениях глаголов по местоимениям. Например, mangiare – значит «есть», «кушать». «Io mangio, tu mangi, lui/lei mangia, noi mangiamo, voi mangiate, loro mangiano»154.

Плюс то же самое в прошедшем времени и в будущем. Будущее порадовало, там все просто. А прошедших целых восемь. Хорошая новость – в русском языке аналоги нашла всем. Пока все восемь мне не нужны. Выучить хотя бы разговорные! Замечаю, в беседах местные пользуются одной формой прошедшего времени и одной будущего. Другие семь нужны больше для писателей, особенно, исторических книг.

Начертила таблицу времен на склеенных вместе листках в клетку. Расписываю варианты по каждому глаголу, чтобы поместить листы на пустом кафеле кухни. Свободная стена уже завешана наполовину «простынями» из листков с итальянской «клинописью». Кое-кто в семье очень удивляется, но что поделать, если память у меня зрительная.

Меня тоже удивляют в итальянской семье некоторые вещи. Например, как мыться правильно? Совсем не думала расстраивать жениха своим «невежеством» в этом плане. Застала времена, когда не было счетчиков воды. Плата за воду по стандартному тарифу приучила не задумываться о количестве ее расхода. Ну, льется и льется.

Привыкла мыться под душем, не выключая крана, намыливаю ли себя или смываю пену. Не экономя нежиться в полной ванне, наслаждаясь приятным теплом горячей воды. Из пышной пены то появляются, то плавно исчезают мои коленки, любуюсь ими. Расслабляющий отдых, полный релакс.

Здесь не то. Марко поучает – ванну надо наполнять наполовину. Испытываю шок, что это за мытье? Тем более зимой! И странная планировка – сразу над ванной окно, из него дует. Занавески над ванной нет, пар разносится по большой комнате. Из воды торчат и мерзнут то плечи, то колени, смотря что остается снаружи. Бррр… А для итальянской семьи вполне привычно.